Не принимайся за перо до тех пор, пока всё в голове не установится в такой ясности, что даже ребёнок в силах будет понять и удержать всё в памяти.


Николай Васильевич Гоголь (1802-1852), русский писатель

Валерий Иванович Шашин 2010-05-01 01:37:09

О Толе Чупринском

На неделе три-четыре раза мы обязательно перезванивались. У Толи была привычка — прежде чем послать в снятую трубку своё приветливо растянутое "да-а!", прочистить голос. Иногда он прокашливался прямо в моё ухо. Я его от этой привычки мягко отучал. На какой-то период откашливание прекращалось, потом возникало вновь.


Когда звонил он, то непременно сначала осведомлялся — не оторвал ли меня от завтрака, обеда, от какого-либо иного занятия. Убедившись, что не оторвал, спрашивал о новостях. И, если таковых не находилось, начинал поздравлять меня с лидерством по числу заходов читателей на мою страницу: «Ты — на лихом коне, впереди всех, как и положено отцу-основателю». Я его останавливал, говоря, что причины моего лидерства совершенно необъяснимы и никак необоснованны, но ему было всё ясно — «так и должно быть, потому что справедливо». И, не слушая моих возражений, радовался, что я его опередил — «а то ужасно неудобно было, быть первым, ужасно». Но при этом обязательно и непререкаемо добавлял: «наш портал самый лучший, а у меня в нём лучшая страница».


Господи, как он восторгался своими книгами! Не текстами, нет, здесь его критерий был сознательно занижен, а именно изданиями в екзебуках. Никто из наших авторов не вдохновлял меня так как своей искренней восторженностью Толя. Мне она иной раз казалась даже неумеренной, но... всегда приятной, потому что работа над его книгами, с ним самим, доставляла и мне удовольствие.


К своему писательскому делу Толя относился трепетно, но старательно профессионально. Писал нелегко, но намеренно доступным, лёгко усвояемым языком. Олитературенным, разумеется, но и почти разговорным. Расхожие выражения применял сознательно, считая, что они, как стихийно отобранный культурный багаж, именно для того и предназначены — употребишь, и всем всё понятно без лишних объяснений. Определённая логика в этом, наверно, была — в модернисты и авангардисты Толя не лез, поразить интеллектом, а пуще того, словесной эквилибристикой никогда не стремился. Но и на поводу низких вкусов, развесистой клюквы и привлекательной клубнички никогда не шёл. Все эти непременные атрибуты развлекательного чтива были ему абсолютно несвойственны и глубоко противны. Возможно, поэтому полиграфические издательства его вниманием не жаловали, — вроде бы интересовались, даже заключали договоры, но потом всё как-то обрывалось.


Однажды дошло до курьёза. Какое-то издательство предложило выпускать серию его романов, но — под женским именем.


Я об этом узнал от его старшего брата, Леонида Анатольевича Сергеева, тоже, кстати, писателя и автора нашей «БПП». Чрезвычайно заинтересованный и, горя желанием разузнать подробности, интересные мне в первую очередь как издателю, я тотчас набрал телефон Толи. Услышал его покашливание, приветливо растянутое «да-а» и, ведомый, наверное, чёртом, решал пошутить, изменил голос на манер женского и попросил позвать Антонину Сергееву.


— Антонину Сергееву? — спросил в замешательстве Толя. — Такой здесь нет. Есть Анатолий Сергеев.


В растерянном голосе его зазвучало защитное достоинство.


— Вы — мужчина? — в свою очередь удивился я, ни на секунду не сомневаясь, что сейчас-то меня и раскусят. Я ведь не артист и подделанный голос был настолько неестественен, что обмануться в его фальшивости не составляло ни малейшего труда.


Но к моему удивлению Толя меня не узнавал и, ведомый всё тем же чёртом, я продолжал свой, — клянусь! — абсолютно спонтанный розыгрыш. Представился редактором, который должен был работать над его романом под именем Антонины Сергеевой.


В полном смятении Толя меня в упор не узнавал.


Я изрекал какие-то невозможные глупости, типа того, что в его романе недостаточно прописаны сексуальные сцены и потому мы, прежде всего другого, начнём прямо с них, причём не мешкая, прямо сегодня.


— Я готова примчаться к вам на такси, — верещал я, — сгораю от нетерпения приступить сразу к делу, объединить, так сказать, наши опыты в один.


Толя волновался ужасно, что-то сбивчиво лепетал, не желая, видимо, обидеть настырную даму-редактора, но, услышав о её готовности примчаться немедленно, вышел из себя и гневно заорал:


— Я — Анатолий Сергеев! Не Антонина! И никогда ей не буду! Ни за какие деньги!


В бешенстве он опустил трубку, и в наступившей тишине я вдруг с ужасом осознал, что допустил зайти розыгрышу непозволительно далеко, — гнусное предложение издательства дополнил своим дурацким звонком.


Жена подтвердила моё предположение — «так не шутят».


Я позвонил старшему Сергееву, и тот, разумеется, тоже меня ничем не утешил.


— Да разве можно так шутить над авторами, ждущими звонка от издателя как манны небесной? Тем более над Толькой, — укорял меня старший брат. — Ведь он, даже больше, чем все мы, жуткий неврастеник!


Я уж и без того осознавал весь ужас содеянного, хотя и по-прежнему недоумевал: ну, как он мог так дёшево купиться и не узнать меня? Немыслимо!


Так или иначе, но, представив, как он прокручивает и прокручивает в своих мозгах весь этот кошмарный для него разговор, я набрался духу и позвонил.


С первых же слов моего объяснения Толя закричал:


— Валера!..


В крике этом уже было облегчение и для меня, и для него. 


Курьёз, между тем одни наш знакомый литератор, узнав об отказа Толи работать под чужим именем (неважно, мужским или женским) непререкаемо изрёк: "Дурак! Надо было согласиться".


Открыв для себя Интернет, Толя обрёл то, что мы все потеряли с обрушением советского строя. Зритель у него, признанного драматурга, разумеется, не появился, но читательская публика возникла. Толя был на седьмом небе. Его книги читали десятки, сотни, а вскоре и тысячи читателей. Ему писали отзывы, хвалили, благодарили, начинающие авторы просили советов, опёки. Много ли надо нашему брату да ещё, как у Толи, с актёрско-режиссёрско-писательской душой? Он был по-настоящему счастлив, ведь до этого почти безнадежно писал в стол, как и большинство из нас, рыночной конъюнктурой не востребованных и в угоду ей не нагнувшися.


«Валера, у меня лучшая страница! А лучше нашего портала проста-ки нету»...     


По сути он был моим добровольным помощником. Следил за всеми нашими публикациями, поздравлял с покорением тысячных рубежей, со многими переписывался, меня постоянно вдохновлял и подбадривал. 


Если ночью я вывешивал чью-либо новую книгу, то первый утренний звонок о ней был от Толи.


«Приветик! Я тебя ни от чего не оторвал? Поздравляю! В наших рядаях пополнение. По-моему, интересный автор. И обложка, как всегда, прекрасная, просто прекрасная!»...


Толя-Толя, ты не представляешь, как бы мне хотелось, чтобы ты покашлял в моё ухо.


 

Оставить комментарий

Колабская Оксана 2010-05-03 19:27:09

Да, Валерий Иванович, всё правильно. Всё точно, словно бы я с ним поговорила. Я как-то могу уже читать о нём... Спасибо Вам!
Оксана. (Ответить)

Надежда Малышкина (неизвестный читатель) 2010-05-07 22:58:16

Говорят, что нельзя плакать сейчас, но я не могу ...Мне так не хватает его..... (Ответить)

Надежда Малышкина (неизвестный читатель) 2010-06-01 20:04:44

Светлая память Анатолию...сорок дней печали.... (Ответить)

Добавить комментарий
Имя:
Содержание

Код на картинке


Назад